В одной презабавнейшей многоэтажке,
Семейства живут и живут весьма тяжко,
Франсуаза и Герман с большою семьей,
Терки, конфликты, их жизнь бьет струей.
Герман с женой и племяшка их Поля,
Бабка есть Нора, работает в поле,
Верее не в поле, вернее на шельфе,
Богатая Нора как сказочны Эльфы.
Есть еще старая добрая Бретти,
Но одинока старушка на свете,
Вроде ушла, как то не до конца,
Вертится где то в районе крыльца.
Талия с ними в квартире живет,
Такая спокойная, пиццу жует,
Модно одета, радушна, любезна,
В общем квартирные дрязги не лезла.
С Германом так же живут в той квартире,
Три профурсетки, вселенных в сортире,
Квартира не бог весть, для них места нету,
В квартире их слышно, но не заметно.
Раньше сестренки жили с соседом,
Но как то он не поделился обедом,
И те все в обидках из грядки на грядку,
К Герману в хату, на той же площадке.
Соседом же Русик с женой уркой Инной,
С чего она урка, затянуто тиной,
Она не сидела, засранец сосед,
Глаголит так всем уже как тысячу лет.
А выше этаж, там живут два семейства,
Саша – один, у него много места,
Чин, у него всегда валом народу,
Все как один, все единого сброду.
Где то пониже в районе подвала,
Ирка и Сири живут как попало,
Сашка к ним ходит и душегубит,
Что тут сказать, если бьет значит любит.
Саша вообще беспокойный товарищ
Много уж в доме устроил пожарищ,
Капал все Инке йодом на мозг,
Вы поживите-ка с Русиком врозь.
Инна послушала басни от Сашки,
Взяла все вещи, брюкву и шашки,
Но далеко-то она не ушла,
К Герману, там-то приют и нашла.
Русик в сердцах пошмалял с самопала,
Очень подстава от Инки запала,
Взял и отрезал кусочек подола,
Инна в слезах – понеслася крамола.
Все завизжали вдруг в унисон,
Бретта с порога заржала ослом,
Громче всех Поля и три профурсетки,
Ведь не прошли их обиды к соседу.
Русик то сам содержал тех девчун,
Но как то с деньгами настал корочун,
А Герман в уютной пижаме и тапках,
Был очень похож им на нового «Папку».
Сашка достал по традиции ствол,
К Русику двинулся, сел там за стол,
Но понял, что вряд-ли решится пальнуть,
Проще же Ирку в отместку нагнуть.
Так и живет пока Инна у Геры,
Русик бушует, «Вот ведь холера!»,
Голову женка Русику кружит,
Но ясно одно, скоро явится к мужу.
А под щумок, под конфликт на площадке,
Родичи Геры транжирят общак,
Три профурсетки, схватив из пакета,
Купили бумажных себе пистолетов.
Поля отважилась к Сашке сходить,
И Сашку сумела таки убедить,
Чтоб он у нее под кровать положил,
Рогатку и скобки и даже ножи.
В Гереной хате реально движение,
Все запасаются вооружением,
В вояшку играют, есть друг и есть враг,
Но что-то в квартире стало не так.
И Франсуаза и Герман болеют,
Угли распада уже в газах тлеют,
Сходила жена к Алгерию в гости,
Теперь в черных пятнах и кожа и кости.
С Германом тоже какой то отстой,
Снится ему постоянно «Чужой»,
Монстр вскрывает ему пуповину,
Но странно, не терпит бухла и свинину.
Да и Сашуля не вносит порядка,
Лезет с советом на чуждую грядку,
Родичи мелкие, Геру игноря,
Бьются за Сашу, ссорясь и вздоря.
Саша в последнее время поднялся,
Ствол приобрел , немного помялся,
И всему дому ментом стал украдкой,
Как? Непонятно, осталось загадкой.
Русик то тоже слегка хулиганит,
Разик другой, но соседок поранил,
Сам себе сделал стальной самопал,
Сашка сие однозначно просрал.
Так и живут Француаза и Герман,
Все ничего, но морозят проблемы,
Честно не самого лучшего свойства,
У Геры симптом биполярки, расстройство.
А профурсетки сидят у постелей,
Денежку ждут и пока мягко стелят,
Бретта скорее всего, все таки съедет,
Инка пожалуй вернется к соседу.
Сашка все меньше к ним в гости заходит,
У него тараканы, рыжие вроде,
В его голове они топчут ногами,
Он мысленно в битве с большими врагами.
Сашку мотает, торкает, плющит,
А родичи только тихонько канючат,
Всем по подъезду жутко и страшно,
Чтобы на верху не обделался Сашка.
В общем сидят они тут из под палки,
Нечего делать, сбежать б с коммуналки,
Да и друг к другу любовью не дышат,
Вряд ли без Геры собрались под крышей.
Так и живут в этой многоэтажке,
Гера и Франца и Русик и Сашка,
Чин и соседей орда между вьется,
Геополитикой – это зовется.