На великой шахматной доске,
Стоит колосс на глиняных ногах.
Ему еще нет трех десятков лет,
А он весь трупным запахом пропах.
Возможно, он когда был идеей,
Как Куллинан в три тысячи сто каратов,
А превратился в жалкий пансион,
Для престарелых и опальных бюрократов.
Активность, хаос, деятельность без смысла,
Бурлят комиссии, отраслевые группы.
И выпускают внутри недр своих бездонных,
Больные регулы и директивы – трупы.
Социалисты, депутаты, комиссары…
Смердит как из совкового навоза!
Все «лучшее», что было при Советах,
Не за горами пятилетки и колхозы.
Склады ненужных директив и регул,
Как саранчи, чинушей в аппарате,
Все то, что тридцать лет тому обратно,
Союз Советский привело к закату.
А на местах сидят, отъевши хари, те
Сурикаты, что умнее, чем агрономы,
Плодят к ним правила, коррекции, поправки,
Приумножая суету в своем дурдоме!
Энтузиазма полные рейтузы,
Лишь в теме разделения бюджетов:
Заявки, сметы, планы и прошения,
Как фокусники, тянут из манжеты вновь.
И выедает мозг процесс контроля,
Над кошельком соседствующих субъектов,
Что сами взяли можно не освоить,
Бросив дела еще на стадии проектов…
Всем наплевать на общие законы,
А местечковый интерес всегда главнее,
А, сука, кадры на местах даже «получше»,
И рвения больше и значительно глупее.
И можно биться головой об стену,
Тут ничего не сменится пока,
Не размешаются все малые народы,
Под крышей общего родного языка…
До тЕх пор не купировать развала,
Крысы корабль покидают в спешке,
Колосс сейчас как вялая тура,
А через десять лет останутся лишь пешки…